это могло быть сделано с целью симуляции жертвоприношения, которая и достигнута тем, что все дознание, следствие и самый суд направлены по ложному следу.
А в результате -- опасность страшной и уже окончательной судебной ошибки.
1895
ПРИНОСЯТСЯ ЛИ ВОТЯКАМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЖЕРТВЫ?
(ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ "НОВ. ВРЕМЕНИ")
М. г. В иллюстрированном приложении к No 7146 "Нового Времени" помещена заметка г. Дьяконова, пытающегося ответить положительно на поставленный выше вопрос. Она не дает ничего нового: что вотяки приносят еще до сих пор в жертву животных -- этот печальный факт общеизвестен и только повторен многократно и в печатных отчетах по мултанскому делу, и в многочисленных корреспонденциях. Вопрос состоит лишь в том, можно ли сказать, что "от бычка недалеко и до человека", как говорил обвинитель в Малмыже и как, повидимому, думает г. Дьяконов. Я полагаю, что для такого заключения нужны какие-нибудь данные, более точные и достоверные, чем "слухи, неизвестно откуда исходящие" (ибо слухи есть также о ведьмах, русалках и присухе), и установленные более беспристрастно, чем данные суда, дважды отменяемого сенатом. Жертвоприношение Исаака символически отмечает собою конец человеческой жертвы в Ветхом Завете,-- но еще при рождении Христа приносили в храме двух голубей или козленка для кровной жертвы. А между этими двумя фактами легли тысячелетия, в течение которых кровная жертва существовала без жертвы человеческой. Между тем память о последней, как видите, сохранилась в виде символа, который мы заучиваем в школах.
Странно поэтому читать "ученые соображения" г. Дьяконова, глубокомысленно приводящего пример, как "няня вполне просвещенных супругов забавляет их юное детище напеванием: "Ладо-ладошки, где были? У бабушки. Что ели? Кашку..." А кто из самых образованных людей,-- продолжает г. Дьяконов, -- не едал оладьев -- этих вкусных штучек, но ведь и песня няни, и оладьи певались и говорились в глубокую старину в честь языческого бога "Ладо". Из этого явствует, что и у вотяка должны быть переживания. Конечно! И они указаны с несомненностью в виде кровной жертвы. Нужно доказать только, что есть переживания и жертвы человеческой, а уж этого-то никакими оладьями доказать невозможно.
Если бы г. Дьяконов, ограничился помещением рисунков вотского мольбища и легенд об его происхождении, то его можно бы только поблагодарить, хотя он и не дал бы ничего нового для решения вопроса. Если бы он прибавил к рисункам только "ученую" справку об оладьях,-- тогда можно бы, пожалуй, улыбнуться и пройти мимо. Но г. Дьяконов этим всем не ограничился: он пытается подкрепить мнение о виновности мултанцев справками из печатного отчета,-- и вот это-то заставило меня взяться за перо, чтобы показать, какие "сплетни" распространяют по этому поводу люди, дерзающие порой с невежественным легкомыслием проникать с ними в прессу.
"Утверждать, что Матюнин убит не вотяками, а кем-то другим,-- пишет г. Дьяконов,-- конечно, можно, и это волен делать всякий. Но кем же?.. Где голова убитого? Где его внутренние органы, вынутые через шейный отрез? Ради какой цели на груди трупа оказался ряд симметрических уколов? Наконец,