серьезный, но неудачливый, и дела его шли неважно.
Помещение было занято редко, и буфет в соседней комнате работал мало. Дочь
его прежде ходила на фабрику, а сын учился в коллегии; но фабрика стала, сам
мистер Борк менял уже третье занятие и теперь подумывал о четвертом. Кроме
того, в Америке действительно не очень любят вмешиваться в чужие дела,
поэтому и мистер Борк не сказал лозишанам ничего больше, кроме того, что
покамест мисс Эни может помогать его дочери по хозяйству, и он ничего не
возьмет с нее за помещение.
-- Подождем еще, малютка, -- сказал Матвей. -- Может быть, придет скоро
ответ от Лозинского, тогда, пожалуй, и тебе найдется работа в деревне.
-- Дай-то боже, -- ответили" в один голос девушка и Дыма.
-- А теперь, -- прибавил Матвей, -- напиши, Дыма, адрес.
Но тут открылось вдруг такое обстоятельство, что у лозищан кровь
застыла в жилах. Дело в том, что бумажка с адресом хранилась у Матвея в
кисете с табаком. Да как-то, видно, терлась и терлась, пока карандаш на ней
совсем не истерся. Первое слово видно, что губерния Миннесота, а дальше ни
шагу. Осмотрели этот клочок сперва Матвей, потом Дыма, потом позвали
девушку, дочь Борка, не догадается ли она потом вмешался новый знакомый Дымы
-- ирландец, но ничего и он не вычитал на этой бумажке.
-- Что же это теперь будет? -- сказал Матвей печально.
Дыма посмотрел на него с великою укоризной и постучал себя пальцем по
лбу. Матвей понял, что Дыма не хочет ругать его при людях, а только
показывает знаком, что он думает о голове Матвея. В другое время Матвей бы,
может, и сам ответил, но теперь чувствовал, что все они трое по его вине
идут на дно, -- и смолчал.
-- Эх! -- сказал Дыма и заскреб в голове. Заскреб в голове и Матвей, но
ирландец, человек,
видно, решительный, схватил конверт, написал на нем: "Миннесота,
фермерскому работнику из России, Иосифу Лозинскому" -- и сказал:
-- All right.
-- Он говорит: олл-райт, -- обрадовался Дыма, -- значит, дойдет.
-- Дай-то бог, -- это будет чудо господне, -- сказал Матвей.
А ирландец вдобавок предложил Дыме сходить вместе, отнести письмо. И
когда они выходили, -- ирландец, надев свой котелок и взяв в руки тросточку,
а Дыма в своей свитке и бараньей шапке, -- то Матвею показались они оба
какими-то странными, точно он их видел во сне. Особенно, когда у порога
ирландец, как-то изогнувшись, предложил Дыме выйти первому. Дыма,
изогнувшись совершенно так же, предлагал пройти вперед ирландцу. Потом они
двинулись оба вместе, и тут уже Дыма постарался все-таки пройти первым.
Ирландец крепко хлопнул его по плечу и захохотал... Дыма посмотрел на Матвея
с гордым видом.
IX
Дело это было в пятницу, уже после обеда.
Матвей ждал Дыму, но Дыма с ирландцем долго не шел. Матвей сел у окна,
глядя, как по улице снует народ, ползут огромные, как дома, фургоны, летят
поезда. На небе, поднявшись над крышами, показалась звезда. Роза, девушка,
дочь Борка, покрыла стол в соседней комнате белою скатертью и поставила на
нем свечи в чистых подсвечниках и два хлеба прикрыла белыми полотенцами.
