дни 1905 года, газета сыграла значительную роль. Напряженно следя за событиями в столицах, отец постоянно бывал в редакции. В дневнике 18 февраля 1905 года записано:
"Сегодня я шел под вечер в редакцию "Полтавщины" и встретил знакомого.
-- Идите, идите, -- сказал он взволнованно, -- там манифест. Приглашают благомыслящих граждан соединяться в боевые дружины для борьбы с крамолой".
В манифесте "говорится о войне, "необходимой для упрочения в долготу веков мирного преуспеяния не только нашего, но и иных христианских народов". Потом о смуте "на радость врагам". "Ослепленные гордынею злоумышленные вожди мятежного движения дерзновенно посягают на... основные устои государства российского, полагая... разрушить существующий строй и вместо оного учредить новое управление страною, на началах, отечеству нашему несвойственных. Злодейское покушение на жизнь великого князя... безвременно погибшего лютою смертию среди священных памятников московского Кремля, -- глубоко оскорбляет народное чувство..." "Внутренние нестроения последнего времени и шатания мысли, способствовавшие распространению крамолы и беспорядков, обязывают нас напомнить правительственным учреждениям и властям всех ведомств и степеней долг службы и веление присяги и призвать к углублению бдительности по охране закона, порядка и безопасности..."
Смешав, таким образом, в одно и убийц великого князя и все интеллигентное русское общество, желающее ограничить самодержавие, -- манифест призывает "всех благомыслящих людей всех состояний, каждого в своем звании и на своем месте,--соединиться в дружном содействии нам словом и делом (!!) во {142} святом и великом подвиге одоления упорного врага внешнего, в искоренении в земле нашей крамолы и в разумном противодействии смуте внутренней, памятуя, что лишь при спокойном и добром состоянии духа всего населения страны возможно достигнуть успешного осуществления предначертаний наших, направленных к обновлению духовной жизни народа, упрочению его благосостояния и усовершенствованию государственного] порядка..."
Все, кто выслушал этот манифест, призывающий неизвестно кого для борьбы неизвестно с кем,-- чувствовали угнетение... Только М. В. Рклицкий, смеясь, спросил: "Ну, а указ о созыве собора?" Он хотел сказать, и я с ним совершенно согласен, что это -- не система, а случайный мрачно-глупый выпад растерявшегося самодержавия...
В городе тишина и ожидание. Назавтра ждут беспорядков, говорят о еврейском погроме. По улицам уже теперь ходят и разъезжают патрули. В редакции "очевидцы" говорили о том, что к губернаторскому дому привезли... пулеметы...
Я почти не сомневаюсь, что никаких особенных беспорядков не будет...
19 февраля. Утром я с Наташей отправились на почту, откуда прошел на главные улицы Полтавы. Тихо, народу очень мало, евр[ейские] лавки закрыты (суббота), русские открыты, но покупателей почти нет. На перекрестках стоят насторожившиеся полицейские офицеры. Все спокойно.
Отпустив Наташу, я зашел в редакцию. Опять новость: пришла телеграмма с известием о рескрипте на имя мин[истра] внутренних] дел Булыгина: царь поручает ему передать благодарность его и царицы
