92

извращали факты...

            Наконец, даже высокоофициозный орган председате­ля совета министров П. А. Столыпина счел достойным {181} своей официозной роли, не дожидаясь постановления суда, украсить свои столбцы безоглядным утвержде­нием, будто "травля Филонова, произведенная г. Короленко, имела прямой целью убийство данного лица"" ("Россия". Цитирую из "Русск[их] ведомостей]" 16 сент[ября] 1906 г., N 228. Прим. В. Г. Короленко.).

            В газете "Полтавщина", а затем в "Русском богат­стве" (1906, январь) Короленко ответил на эту клевету кратким заявлением. Глубоко сожалея о том, что начатая им гласная тяжба с бесчеловечными по форме и разме­рам административными репрессиями прервана вмеша­тельством, которого он не мог ни предвидеть, ни тем более желать, Короленко выражал надежду, что и те­перь ничто не помешает полтавской администрации по­требовать у него на суде доказательств правдивости всего им сказанного.

            Вскоре стало известно, что против писателя Короленко и редактора "Полтавщины" Д. О. Ярошевича воз­буждается преследование в связи с нарушением ими временных правил о печати:

            "12 марта 1907 года в Государственной думе, во вре­мя обсуждения законопроекта о военно-полевых судах, депутат от Волынской губернии г. Шульгин выразил по­желание, чтобы, казням подвергались "не те несчастные сумасшедшие маниаки, которых посылают на убийство другие лица, а те, которые их послали, интеллектуаль­ные убийцы, подстрекатели, умственные силы револю­ции, которые пишут и говорят перед нами открыто... Если будут попадать такие люди, как известные у нас писатели-убийцы...

            Голос. Крушеван? .

            Деп. Шульгин. Нет, не Крушеван, а гуманный и действительно талантливый писатель В. Короленко, убийца Филонова!

            Голос. Довольно! Вон!

            {182} Председатель. Прошу не касаться личностей, а говорить о вопросе.

            Шульгин. Слушаюсь".

            Этот эпизод я заимствую буквально из стенографи­ческого отчета... В то время, когда г. Шульгин стоял на трибуне Государственной думы и перед собранием депу­татов беззаботно кидал обвинения, всю тяжесть кото­рых, очевидно, не способен понять умом или почувство­вать совестью,--телеграммы уже сообщили, что дело писателя Короленко и редактора Ярошевича направле­но к прекращению, так как факты, ими изложенные, подтвердились..." (К о p о л е н ко В. Г. Собрание сочинений. В 10 т. Т. 9. M., Гослитиздат, 1955, стр. 466-467.).

      БОРЬБА ЗА СВОБОДУ ПЕЧАТИ.

      ВОПРОС О СМЕРТНОЙ КАЗНИ В ПЕРВОЙ ДУМЕ

            "Вслед за манифестом 17 октября, на почве свобо­ды союзов, возникли союзы журналистов, книгоиздате­лей, книгопечатников и (еще ранее) -- рабочих печат­ного дела. Таким образом, все работники печатного станка оказались объединенными для защиты свободы печатного слова...

            Правительство гр[афа] Витте сначала как бы прими­рилось с существующим фактом, и печать вправе была ожидать, что временный закон о печати станет в уро­вень с этими ясными требованиями и новых начал уп­равления, и самой жизни. Но уже 24 ноября появились временные правила о печати, в которых сказались со­вершенно ясно старые взгляды администрации.

            Союз в защиту свободы печати, рассмотрев эти пра­вила,