128

--теперь признают, что я был прав. Пусть только срок кассации для Бейлиса пройдет, -- я этот вопрос выдвину и независимо от суда...

            Оправдание произвело здесь огромное впечатление. Радость была огромная. Улицы кипели. Со мной чуть не случился скандал. Едва мы вышли с Дуней, -- тотчас же нас окружила толпа. Я уговорил разойтись, и даже послушались. Но тотчас же собралась другая (конечно, преимущественно, учащаяся молодежь). И произошло это на рельсах трамвая... Беготня, свистки полиции, од­ним словом -- скандал. Мы поспешили в гостиницу".

            "Мы уже в Полтаве,-- сообщил он тому же адреса­ту 5 ноября.-- Вернулись сравнительно благополучно; правду сказать, я ждал, что последствия сей экскурсии будут гораздо хуже, но все равно, в Полтаве сидеть тоже не мог. А оправдание сразу сделало меня (на ко­роткое время, правда) почти совсем здоровым. Потом была реакция, но теперь, кажется, все это экстренное прошло, и я двинусь на поправку [...] Из Полтавы меня хотят услать. Куда -- еще мы не решили [...]

            Да, это была минута, когда репортеры вылетели из суда с коротким словом: оправдан! Я чувствую еще до сих пор целебную силу этого слова, Чуть начинается нервность и бессонница -- вспоминаю улицы Киева в эти минуты,-- и сладко засыпаю" (Короленко В. Г. Избранные письма. В 3 т. Т. 2. M., 1932, стр. 330.).

            {253}

      ВОЙНА И РЕВОЛЮЦИЯ

      ВОЙНА

            Отец, мать и я 27 января 1914 года выехали за гра­ницу к сестре, жившей с мужем, К. И. Ляховичем, на юге Франции. Отец был болен, утомлен недавно закон­чившимся делом Бейлиса, на нем лежал большой труд по подготовке первого полного собрания его сочинений, выпускавшегося "Нивой". Он надеялся за границей от­дохнуть и найти силы для работы.

            Мы поселились в Тулузе, два месяца провели в Болье, близ Ниццы. Отец много занимался, исправлял, как это он всегда делал для нового издания, первона­чальный текст, порой коренным образом переделывал не удовлетворявшие его страницы, получая и отправляя обратно авторскую корректуру. Эта напряженная ра­бота занимала целиком его время и внимание. Тихая уединенная жизнь, которую он вел, лишь иногда ожив­лялась встречами с русскими друзьями. Здесь, живя близ Ниццы, Короленко виделся со старым своим дру­гом Добруджану Гереа, лидером румынских социалис­тов, с Кропоткиным и Плехановым. В Тулузе он встре­тился с кружком эмигрантов и учащейся молодежи, Друзьями зятя и сестры.

            {254} В конце июня по совету врачей отец и зять отправи­лись в Бад-Наугейм для лечения. 3 июля они получили там тревожную телеграмму -- тяжелая болезнь грозила смертью сестре и ожидавшемуся ребенку. Внучка, не­своевременно появившаяся на свет, избавила деда, как он шутил позднее, от немецкого плена, вызвав из Гер­мании во Францию за две недели до объявления войны. Впоследствии отец записал свои впечатления последних дней перед войной, озаглавив их "Перед пожаром" (не опубликовано).

            "24 июня 1914 года, -- пишет он, -- мне пришлось проехать из Франции в Германию.