экспедиция, одновременно собрались отряды и стали ходить из дома в дом. Брали все на учет. Отряды сопровождали служащие из разных отделов, а не одни чрезвычайники. От этого, вероятно, все совершалось сравнительно прилично... По большей части сообразовывались с инструкцией, хотя кое-где были отступления... Казалось, курс становится умереннее, но для Полтавы он опять обостряется... Выселяются целые дома... При этом иногда запрещают брать из квартир вещи. Затем обыски.
{354} У меня обыска не было. Оказывается, что отправляющимся на эту экспедицию был дан специальный приказ обходить мою квартиру. "А если к нему станут сносить вещи другие?" Распоряжавшийся задумался, потом сказал: "Даже в таком случае не ходить в квартиру Короленко"... Лично на большевиков пожаловаться не могу, но все эти нелепости относительно других тяжело отражаются на настроении".
Мы видели, что непосредственные впечатления от встреч с родными арестованных, от посещений ЧК были для отца непосильны, но не могли бороться с его волей. Стараясь облегчить отцу техническую работу, когда он особенно плохо чувствовал себя, мы записывали подробности дел приходивших к нему людей, от его имени говорили в ЧК, в исполкоме или по телефону с Харьковом. Многие из этих забот взял на себя К. И. Ляхович. Он стал самым близким помощником отца, и тот глубоко верил его моральному и общественному чутью. Отец ценил мужество его выступлений при гетманщине, когда пришлось отсидеть в концлагере в Бяле, и при петлюровцах, когда он, не обращая внимания на угрозы, осуждал в печати и думе истязания арестованных.
Тяжелым ударом для нас был арест Константина Ивановича в марте 1921 года. Отец подал заявление в Полтавскую Чрезвычайную Комиссию с просьбой оставить К. И. Ляховича, ввиду болезненного состояния, под домашним арестом под его поручительство, но в этом было отказано.
Состояние отца резко ухудшилось. Обнаружились затруднения в походке, речи, глотании. 22 марта Совнарком Украины направил в Полтаву трех профессоров-консультантов -- А. И. Геймановича, А. Б. Иозефовича н И. И. Файншмидта. Заключение консилиума было неблагоприятным.
{355} 9 апреля Константина Ивановича, заболевшего в тюрьме сыпным тифом, на носилках перенесли к нам домой. Врачи с самого начала смотрели на положение больного безнадежно. Отец же продолжал надеяться. В ночь на 16 апреля Константин Иванович скончался,
"...У меня теперь очень тяжелое время,-- сообщил отец своему другу О. В. Аптекману 15 апреля 1921 года.--Мой зять, человек смелый и честный, всегда высказывающий откровенно свои мнения, был 16 марта арестован и в тюрьме заразился тифом... Чувствую, что этот удар сократит мою жизнь. Я тоже сильно болен..."
"Сегодня хоронили нашего Костю,-- записал отец в дневнике 17 апреля. -- Он был избран от рабочих в Совет... Заразился тифом и умер... Его отпустили из тюрьмы к нам на квартиру. Но было уже поздно... Его очень любили рабочие. Он с ними работал с 1905 г. ... Хоронить собрался весь город... Профессиональные союзы все явились... Но бедному Косте нашему это помочь не могло... его тихо несли по улицам недвижного, мертвого... Бедная Наташа крепилась. Соничка плакала горько...