он опять зашагал по дорожке. Девушка пошла с ним рядом.
Она поняла его резкое движение и его молчание и на минуту опустила голову. От усадьбы слышалась песня:
З-за крутоi горы
Вылiталы орлы,
Вылiталы, гуркоталы,
Роскоши шукалы...
[Роскоши шукалы (укр.) - приволья искали]
Смягченный расстоянием, молодой, сильный голос пел о любви, о счастье, о просторе, и эти звуки неслись в тишине ночи, покрывая ленивый шепот сада...
Там были счастливые люди, которые говорили об яркой и полной жизни; она еще несколько минут назад была с ними, опьяненная мечтами об этой жизни, в которой ему не было места. Она даже не заметила его ухода, а кто знает, какими долгими показались ему эти минуты одинокого горя...
Эти мысли прошли в голове молодой девушки, пока она ходила рядом с Петром по аллее. Никогда еще не было так трудно заговорить с ним, овладеть его настроением. Однако она чувствовала, что ее присутствие понемногу смягчает его мрачное раздумье.
Действительно, его походка стала тише, лицо спокойнее. Он слышал рядом ее шаги, и понемногу острая душевная боль стихала, уступая место другому чувству. Он не отдавал себе отчета в этом чувстве, но оно было ему знакомо, и он легко подчинялся его благотворному влиянию.
- Что с тобой? - повторила она свой вопрос.
- Ничего особенного, - ответил он с горечью. - Мне только кажется, что я совсем лишний на свете.
Песня около дома на время смолкла, и через минуту послышалась другая. Она доносилась чуть слышно, теперь студент пел старую "думу", подражая тихому напеву бандуристов. Иногда голос, казалось, совсем смолкал, воображением овладевала смутная мечта, и затем тихая мелодия опять пробивалась сквозь шорох листьев...
Петр невольно остановился, прислушиваясь.
- Знаешь, - заговорил он грустно, - мне кажется иногда, что старики правы, когда говорят, что на свете становится с годами все хуже. В старые годы было лучше даже слепым. Вместо фортепиано тогда бы я выучился играть на бандуре и ходил бы по городам и селам... Ко мне собирались бы толпы людей, и я пел бы им о делах их отцов, о подвигах и славе. Тогда и я был бы чем-нибудь в жизни. А теперь? Даже этот кадетик с таким резким голосом, и тот, - ты слышала? - говорит: жениться и командовать частью. Над ним смеялись, а я... а мне даже и это недоступно.
Голубые глаза девушки широко открылись от испуга, и в них сверкнула слеза.
- Это ты наслушался речей молодого Ставрученка, - сказала она в смущении, стараясь придать голосу тон беззаботной шутки.
- Да, - задумчиво ответил Петр и прибавил: - У него очень приятный голос. Красив он?
- Да, он хороший, - задумчиво подтвердила Эвелина, но вдруг, как-то гневно спохватившись, прибавила резко: - Нет, он мне вовсе не нравится! Он слишком самоуверен, и голос у него неприятный и резкий.
Петр выслушал с удивлением эту гневную вспышку. Девушка топнула ногой и продолжала:
- И все это глупости! Это все, я знаю, подстраивает Максим. О, как я ненавижу теперь этого Максима.
- Что ты это, Веля? - спросил удивленно слепой. - Что подстраивает?
- Ненавижу,