ненавижу Максима! - упрямо повторяла девушка. - Он со своими расчетами истребил в себе всякие признаки сердца... Не говори, не говори мне о них... И откуда они присвоили себе право распоряжаться чужою судьбой?
Она вдруг порывисто остановилась, сжала свои тонкие руки, так что на них хрустнули пальцы, и как-то по-детски заплакала.
Слепой взял ее за руки с удивлением и участием. Эта вспышка со стороны его спокойной и всегда выдержанной подруги была так неожиданна и необъяснима! Он прислушивался одновременно к ее плачу и к тому странному отголоску, каким отзывался этот плач в его собственном сердце. Ему вспомнились давние годы. Он сидел на холме с такою же грустью, а она плакала над ним так же, как и теперь...
Но вдруг она высвободила руку, и слепой опять удивился: девушка смеялась.
- Какая я, однако, глупая! И о чем это я плачу?
Она вытерла глаза и потом заговорила растроганным и добрым голосом:
- Нет, будем справедливы: оба они хорошие!.. И то, что он говорил сейчас, - хорошо. Но ведь это же не для всех.
- Для всех, кто может, - сказал слепой.
- Какие пустяки! - ответила она ясно, хотя в ее голосе вместе с улыбкой слышались еще недавние слезы. - Ведь вот и Максим воевал, пока мог, а теперь живет как может. Ну, и мы...
- Не говори: мы! Ты - совсем другое дело...
- Нет, не другое.
- Почему?
- Потому что... Ну да потому, что ведь ты на мне женишься, и, значит, наша жизнь будет одинакова.
Петр остановился в изумлении.
- Я?.. На тебе?.. Значит, ты за меня... замуж?
- Ну да, ну да, конечно! - ответила она с торопливым волнением. - Какой ты глупый! Неужели тебе никогда не приходило это в голову? Ведь это же так просто! На ком же тебе и жениться, как не на мне?
- Конечно, - согласился он с каким-то странным эгоизмом, но тотчас спохватился. - Послушай, Веля, - заговорил он, взяв ее за руку. - Там сейчас говорили: в больших городах девушки учатся всему, перед тобой тоже могла бы открыться широкая дорога... А я...
- Что же ты?
- А я... слепой! - закончил он совершенно нелогично.
И опять ему вспомнилось детство, тихий плеск реки, первое знакомство с Эвелиной и ее горькие слезы при слове "слепой"... Инстинктивно почувствовал он, что теперь опять причиняет ей такую же рану, и остановился. Несколько секунд стояла тишина, только вода тихо и ласково звенела в шлюзах. Эвелины совсем не было слышно, как будто она исчезла. По ее лицу действительно пробежала судорога, но девушка овладела собой, и, когда она заговорила, голос ее звучал беспечно и шутливо.
- Так что же, что слепой? - сказала она. - Но ведь если девушка полюбит слепого, так и выходить надо за слепого... Это уж всегда так бывает, что же нам делать?
- Полюбит... - сосредоточенно повторил он, и брови его сдвинулись, - он вслушивался в новые для него звуки знакомого слова... - Полюбит? - переспросил он с возрастающим волнением.
- Ну да! Ты и я, мы оба любим друг друга... Какой ты глупый! Ну, подумай сам: мог ли бы ты остаться здесь один, без меня?..
Лицо его сразу побледнело, и незрячие глаза остановились, большие и неподвижные.