брат, ау! Кончено. Но что это с тобой, Фроим? Ты как вареный:
не мог caм надеть кольцо. Постой, дай руку! Да у тебя жар... Ступай скорее
домой и ляг в постель. Отведи его, Израиль, и позови доктора. Ну, ступай,
Фроим. Не беспокойся. Дело все-таки сделано.
-Да,-подтвердил Израиль.-Дело сделано... Ты ведь знаешь, Фроим. Если
Бася упрется - она может вынудить развод. Но Эпштейн - коган... {Прим. стр.
454} Ему нельзя жениться на разводке... Значит, во всяком случае Фрума от
этого брака избавлена.
Фроим радостно улыбнулся, и оба брата пошли к дому. Израиль с ласковой
заботой обнял его за талию и говорил что-то, наклоняясь к нему.
- А где же еще наши? - спросил Фроим, оглядываясь.- А, вот они в
беседке.
Действительно, Аня и Гершович были в беседке. Аня наклонилась к столу и
плакала. Гершович, далеко не такой румяный, как обычно, смотрел на нее с
глуповатым смущением. Оказалось, что он убежал в беседку при приближении
служанки. Дробыш, к которому вернулась его беспечная уверенность, стал
шутить над ним, и ему удалось успокоить Аню. Вид толстого Гершовича,
боявшегося, что он попал в schlechtes Geschaft [Плохое дело (нем.)], был
действительно очень комичен.
Мы решили вернуться в дом, где, быть может, были новые посетители.
- Каша заварена,- сказал весело Дробыш.- Дальше все пойдет уже
естественным ходом. Нам больше делать нечего...
Вдруг он быстро наклонился к земле и поднял что-то в песке. Теперь лицо
его тоже вытянулось и напоминало отчасти лицо Гершовича.
В руке у него было золотое колечко...
- Бросила, значит... Или я не надел?..- Он смотрел на маленькое колечко
с комическим недоумением.
Нам, впрочем, было не до смеха, и мы пошли к дому, опечаленные и
смущенные...
На следующий день мы узнали, что Фроим лежит в бреду...
Бася была женщина умная. Ни на другой день, ни в следующие дни,- никто
в городе не говорил ничего об истории с импровизированным бракосочетанием. А
еще через некоторое время она, как ни в чем не бывало, явилась к тетке с
своим узлом. Тетка была ей рада. Бася спокойно развертывала ткани, спокойно
торговалась, и только, когда я вошел в комнату, ее глаза сверкнули особенным
блеском.
- Здравствуйте, Бася,-сказал я, немного смущенный.
- Дай бог и вам здоровья,- ответила она и, обернувшись к тетке,
сказала:-Я всегда говорю: это - счастье иметь таких детей. Чистое золото,
как я еврейка!.. Ну, что, если он не сын, а только племянник... Хорошо иметь
и такого племянника... А где же барышня?.. Учится?.. В своей комнате?..-
Бася кинула быстрый взгляд по направлению соседней комнаты сестры, дверь
которой была не вполне притворена, и спросила с любопытством: - А кто ее
учит? У нее несколько учителей?.. Так. Хочет сдавать экзамен? Хорошее
дело... Только зачем барышне держать экзамен? Барышне надо жениха. А теперь
вот?.. Сейчас... кто ее учит?.. Господин Дробыш?.. Ну, я видела, что к вам
шел господин Дробыш. И подумала себе: зачем господин Дробыш идет так рано?
Ну, он оч-чень умный, этот Дробыш. Вай! Вай! Правда?
Предлагая этот вопрос, она внимательно посмотрела на тетку,
