ушки зарделись пунцовым румянцем. Из кухни несся густой запах капусты и котлет.
"Ресторанная красота, расцветающая среди питательных запахов. Тоже вполне благополучное существование..." -- подумал я и с этой мыслью вошел в столовую.
Господин Шмит, отец девушки, толстый немец, с головой, суживающейся кверху, и с оттопыренными ушами, как у дочери, наливал какому-то студенту суп с таким снисходительно-величавым видом, как будто оказывал этим благодеяние на всю жизнь.
Все мы, конечно, были знакомы г-ну Шмиту. Он был истинный артист своего дела и знал студентов не только по фамилиям, но и по степени их аппетита и по их вкусам. Меня всегда забавляло странное сходство толстого и некрасивого немца с его субтильной и хорошенькой дочкой. Когда он смеялся, широкий рот раскрывался до ушей, и он становился похож на толстую лягушку... Девушка казалась мне теперь маленьким головастиком...
-- Добрый день, господин Потапов... Теперь мы сам будем обедайт с большой аппетит,-- сказал господин Шмит, кланяясь мне и улыбаясь самым благосклонным образом. Эту фразу он произносил под конец обеда почти ежедневно, желая, вероятно, примером своего аппетита и видом своей сытой фигуры внушить хорошую идею о доброкачественности продуктов.
-- Егор! Поставь мой прибор рядом с господин Потапов.
Егор поставил тарелки, подал суп и откупоренную бутылку пива. Господин Шмит принялся за обед с видом необыкновенного довольства. Через несколько минут в тарелке ничего не было; г-н Шмит отломил кусок булки, обтер им засаленные губы и тотчас же отправил в рот. Затем он посмотрел на меня, прищурив один глаз, улыбнулся с лукавым торжеством и отпил сразу полкружки пива. Господин Шмит щеголял своеобразной гастрономической эстетикой, внушавшей зрителю невольный аппетит.
-- Что вы делаете, господин Потапов? -- сказал он вдруг довольно строго.-- Вы смотрите на другой человек, как другой человек кушает, а ваш суп стынет.
И, точно учитель, желающий смягчить выговор шуткой, он прибавил мягче:
-- Машин надо смазывайт... неправда ли, это так?..
--- Да, господин Шмит, именно так: машину надо смазывать,-- подтвердил я, принимаясь за ложку.
-- Студент должен это делать особенно,-- глубокомысленно сказал господин Шмит.-- Неправда ли? Это так?
-- Почему же, господин Шмит, студент особенно?
-- Живот пустой -- голова не работает... Голова не работает, кушать нечего...
Господин Шмит залился веселым смехом, допил залпом свою кружку и обтер пену.
Я слушал эти афоризмы и смотрел на артистические приемы г-на Шмита так, как будто все это были для меня новые откровения... Но когда я сам поднес ложку к губам,-- жир, плававший на поверхности полной тарелки, вызвал во мне какое-то содрогание. Я беспомощно положил ложку.
-- Ну? -- спросил с беспокойным участием г-н Шмит...-- Мой суп -- плохой суп?..
-- Нет, господин Шмит,-- ответил я,-- но я что-то... не могу.
-- Не могу кушать? Что значит не могу?.. Это значит, вы нездоровы. Минна, господин Потапов нездоров. Дай сейчас одну рюмку водки и одну щепотку перец. Мы сейчас будем репарировать машин господин Потапова.
Я наскоро
